Каталог аукциона MacDougall’s, Лондон, Послевоенное и современное русское искусство от 29-30 ноября 2007 года

В иллюстрированной обложке в хорошем состоянии; потертости обложки

Редкий каталог.

Среди наиболее интересных лотов первого дня аукциона MacDougall’s, закрывавшего «русскую неделю» в ноябре 2007 года, можно отметить три «живописные формулы» Павла Мансурова — значительного представителя «органики» — специфического узкого направления в русском авангарде. Человек интересной судьбы, работал с Татлиным, Малевичем, Филоновым, был арестован ЧК, сидел в тюрьме, потом работал в экспериментальном отделе Инхука, оформлял футуристические балеты, помогал советской власти на ниве агитпропа. В 1928 году с оказией выехал в Италию на выставку и в СССР решился не возвращаться. Благодаря чему и дожил до глубокой старости (1896–1983).

Для зрителя визуально «живописные формулы» представляют собой сильно вытянутые (обычно вертикально) геометрические композиции на дереве. Интересно, что при всей скупости художественного языка лучшие вещи органического направления остаются очень современными и отличаются высокой интерьерностью. Аукционный каталог не распространяется о бытовании представленных работ, тем не менее можно сделать ряд предположений. Первая из представленных «формул» датирована 1973 годом, а остальные — более поздние, то есть появились они на волне возвращения моды на русский авангард. Известно, что в первые годы после эмиграции эксперименты Мансурова не нашли отклика ни в ком даже в искушенной Франции. А потому друзья художника Соня и Робер Делоне посоветовали ему заняться дизайном — созданием эскизов и генерацией идей для парижских домов моды. На этой ниве у Мансурова дела пошли ощутимо лучше. Получилось, что трудные годы он «пересидел» в прикладном творчестве, а где-то уже в 1960-х в Европе снова возник интерес к русскому авангарду и Мансурову напомнили про его радикальные идеи 1920-х годов. Представленные «живописные формулы», очевидно, как раз из этого позднего ряда. К сожалению, все три представленные на торгах вещи, по оценкам разбирающихся людей, отличало посредственное качество. Более того, завершенность одной из работ неочевидна, вызывает сомнения. Так что инвестиционный потенциал конкретных вещей, скорее всего, не высок.

Вообще же «органика» остается весьма перспективным направлением для инвестирования, но уместно напомнить, что такие покупки — удел подготовленных, хорошо разбирающихся коллекционеров. Другое дело, что Мансурова пока мало подделывают. Уж точно не так увлеченно, как супрематистов.

Ноябрьский MacDougall’s предложил покупателям ряд работ из хорошо известного американского собрания Романа Табакмана. Уже не раз из этой коллекции на аукционы выводились вещи качества выше среднего, но с ощутимо высокими эстимейтами. На сей раз среди представленных работ можно было выделить картину Владимира Вейсберга «Композиция» и «Натюрморт» Дмитрия Краснопевцева. Эстимейты по традиции были сильно завышены — это было очевидно. С другой стороны, сегодня все мерки кажутся слишком условными, учитывая потенциал роста цен «первых имен» в «другом искусстве».

Тем более что с точки зрения цвета и композиции «Натюрморт» Краснопевцева из собрания Табакмана превосходил проданный двумя днями ранее на Sotheby’s за 122 тысячи фунтов «Натюрморт с черепками и кувшинами», но проигрывал ему в размере. Напротив, композиция Вейсберга, неплохая по размеру, не дотягивала до шедевра по эстетическим критериям. При этом, напомним, обе вещи были переоценены в эстимейтах раза в полтора-два. В итоге результат не то чтобы закономерный, но и не удивительный: обе работы проданы не были. Через год «Натюрморт» Краснопевцева будут вспоминать как упущенную возможность.

Почти двухметровая «Композиция 1» Эрнста Неизвестного в стринге MacDougall’s очень декоративна и вместе с тем заурядна. Есть ощущение, что это форма протеста мастера против тотальной коммерциализации, протест в духе позднего Пикассо. Работа выполнена, словно по методике успеха: узнаваемый сюжет, правильный размер, долговечная техника, колорит, высочайшая степень завершенности — все как на подбор. Для любой другой вещи — сплошные плюсы. Но только не для яростного Неизвестного, каким он запомнился в те же семидесятые. Зачем нам эта завершенность, зачем этот глянец акрила? Зачем Маяковский избрал интонацию Тютчева?

Может, это сейчас трудно понять, а лет через двадцать различия размоются, потеряют свою разительность? Не уверен. А пока имеем двукратное превышение эстимейта и 24 тысячи фунтов — начальный уровень московской цены.

Конечно, в каталоге торгов 30 ноября запомнился Целков. «Женщина с кошкой и бабочкой» Олега Целкова из собрания Эдуарда Нахамкина, как уже упоминалось, одна из лучших работ художника из когда-либо появлявшихся на аукционах. Она не содержит отталкивающих сюжетных линий, сохраняя при этом фирменную иносказательность Целкова. Хорошо! А то как-то уже подзабылось, что Целков — это не Хаим Сутин, вызывать дрожь не обязан. Словом, от успеха «Женщину с кошкой и бабочкой» не уберег даже немалый эстимейт этого исключительного полотна. Результат же превысил эстимейт вдвое и достиг 164,8 тысячи фунтов — 370 тысяч долларов.

Работы Немухина и Рабина, представленные в подборке MacDougall’s, тоже оказались более чем запоминающимися. Кажется, что таких много и еще успеется. Но попробуйте найти в Москве сейчас вещи Рабина 1960-х годов или Немухина 1970-х, и наступит прозрение. Дефицит не то слово. Тем более удивительно, что отличные работы ценных периодов продались в пределах эстимейтов. Работы во всех отношениях «правильные» для инвестиционной коллекции. Так, у Рабина не часто увидишь букеты. Поклонникам Немухина вполне можно рассчитывать на поздние работы (на рынке есть даже предметы середины 2000-х), но его масло 1970-х купить уже большая удача. Мало того, конкретная вещь, немухинский «Джокер», заслуживает примерно тех же эпитетов, что и упоминавшиеся выше маски-лица Целкова. По отзывам ценителей, «Джокер» — одна из самых лучших, если не лучшая работа Немухина среди появлявшихся на аукционных торгах.

Для проданных на MacDougall’s работ питерского авангардиста Евгения Рухина уместны, может быть, более скромные оценки (хоть и не факт). Но конкретная абстракция относится к довольно ценным в его творчестве: коллекционеры предпочитают именно такие коричневые плотные композиции.

Интересно отметить, что в рамках «русской недели» почти на всех аукционах были в изобилии представлены работы Михаила Шемякина, художника, вещи которого до недавних пор не были включены в открытый конкурентный оборот. Раньше на торгах встречалась главным образом тиражная графика и работы театрального репертуара. Совсем другое дело — «Мясник», попавший на MacDougall’s опять же из собрания Нахамкина. Эта вещь не для всех; конечно, она не стоит в одном ряду с тушами Хаима Сутина и быками Френсиса Бэкона, но, как и они, несет в себе ту экспрессию, которая не для украшения, а для сильных эмоций. Результат — 29,3 тысячи фунтов.

Продолжая тему «вещей не для всех» отметим метровые холсты Владимира Янкилевского из серии «Женщина у моря» 1999 года.

Обе опубликованы в его альбоме (его еще можно купить в Москве), большие и в меру декоративные. Шедеврами не назвать, но вещи, безусловно, инвестиционного качества. Результат торгов — 39,75 тысячи фунтов.

По мнению D, работы Владимира Янкилевского остаются одними из самых перспективных для инвестиционного коллекционирования. Новаторские идеи художника значительно опередили свое время. Смелые вещи, созданные в далеких 1970-х годах, идеологически по-прежнему конкурентоспособны и уместно смотрятся в одном ряду с contemporary art.

Есть ощущение, что торги MacDougalls были не только весьма успешными (шутка ли, 22 миллиона долларов за 2 дня торгов?), но и наиболее показательными с точки зрения референсных продаж. Традиционно поведение покупателей на них не отличается имущественным снобизмом.